Евгения Плющенко есть три олимпийские ­медали — серебро за Игры 2002 и 2010 года и золото, ­завоеванное в Турине в 2006-м. А еще в его активе 12 операций, ­последняя из которых — по замене позвоночного диска. ­После ­такой не то что тройные тулупы — вальс танцуют с большой осторожностью. Евгений же планирует ­покорить четвертую Олимпиаду. После интервью у скептически ­настроенной Ольги Исламкиной осталось ­ощущение, что ей повезло попить чаю с Суперменом
28 янв, 10:00Журнал Elle №208 февраль 2014
80
Ольга ИсламкинаОльгаИсламкина
Евгений Плющенко

Фото: Vladimir Vasilchikov

ELLE Начну с главного вопроса: зачем? Зачем вы продолжаете кататься, несмотря на травмы и тяжелейшую операцию?

ЕВГЕНИЙ ПЛЮЩЕНКО У меня есть мечта и поставлена цель — выступить на четвертой Олимпиаде.

ELLE Зачем? Вы и так уже вписали свое имя в историю фигурного катания.

Е.П. Хочу, чтобы мой результат был недосягаем. На трех Олимпиадах, может быть, кто-то еще откатается. Не знаю когда, но это возможно. А на четырех вряд ли. Это нереально.

ELLE Почему для остальных нереально, а для вас — реально?

Е.П. Потому что я единственный. Без всякой скромности. Хотя вообще я скромный человек...

ELLE Что вас делает особенным?

Е.П. Господь Бог, который наградил меня талантом, упорством и любовью к работе. Семья, тренер — те, кто мне помогает.

ELLE То есть вы упорнее всех? Талантливее всех?

Е.П. Какой я есть — судить зрителям, жене, тренеру. Спорт­смены делятся на 2 категории: одним нравится выступать на показательных выступлениях, другим — соревноваться. Первых — 80 процентов. Я люблю адреналин, кураж, когда оценивают судьи. Люблю злостный характер борьбы, настрой перед соревнованиями. Люблю чувствовать, что я могу упасть, а могу выехать. Конечно, параллельно я совмещаю соревнования и шоу. В 2006 году, когда я выиграл Олимпиаду, я ушел и три года не соревновался. Это большой срок, но я вернулся в спорт. В 2009-м у меня была очередная операция. Все тогда говорили, что это невозможно — вернуться и выступить на третьей Олимпиаде. А я выиграл чемпионат Европы, чемпионат России и фактически выиграл Олимпиаду (в 2010 году в Ванкувере Евгений стал серебряным призером. — Прим. ELLE). Надо попробовать еще. Сейчас многие спортсмены говорят: не верим, что Плющенко сможет.

ELLE Ваши коллеги в вас не верят?

Е.П. Да. Но я уже проходил это в 2010-м. Когда я вернулся на лед, мой близкий человек, как я считал в то время, проходя мимо на разминке, сказал: «Будешь выступать? Ну, посмотрим!» С усмешкой! Даже у близких не было уверенности во мне. Но потом все замолчали. Заткнулись даже. Потому что я выступил очень достойно. Сейчас вообще все в шоке — как это возможно? А я говорю: в 31 год реально кататься. Если есть большое желание, ты много тренируешься, у тебя хорошо работают мышцы, связки, то можно выступить. Недавно услышал от иностранных журналистов, что меня уговорили кататься. Но меня ни Кремль, ни руководство Федерации — никто не убеждал, что я им нужен. У меня стандартная зарплата, как у любого спортсмена-фигуриста. Такая же, как у тех, кто занимает 10-е или 15-е место на чемпионатах мира.

ELLE Правда?

Е.П. Правда, конечно.
ELLE Но человек, который занимает первые места, получает рекламные контракты.

Е.П. Это другая история. Их делает мое имя, моя жена и мой менеджер. Так что никто не уговаривал меня участвовать в Олимпиаде. Решение остаться в спорте было принято в 2010 году после выступления в Ванкувере. Когда после произвольной программы меня поставили на 2-е место, я понял — буду продолжать карьеру. Просто это возвращение оказалось сложным после операции. Мне заменили межпозвоночный диск на искусственный из полимерного материала, закрутили четырьмя шурупами и поставили еще одну скобку на следующий диск (операция состоялась в январе 2013-го. — Прим. ELLE). Люди, естественно, не понимают, как можно кататься не со своим позвоночником. Я сам порой в недоумении. Бывает очень сложно проснуться, встать с кровати. Мне необходимо два часа, чтобы расходиться, нужно принять ванну, чтобы мышцы прогрелись. Нужен массаж, обезболивающие... После такой операции, естественно, никто не катается. Но я это делаю для себя, хочу проверить, настолько ли я сильный человек, чтобы преодолеть это.

ELLE Неужели вы себе еще не все доказали?

Е.П. После этого поверю в себя еще сильнее.

ELLE У вас четверо детей (от первого брака с Марией Еврмак у Евгения есть сын Егор, вместе с женой Яной Рудковской он воспитывает ее двоих сыновей. В январе 2013 года у пары родился сын Александр. — Прим. ELLE). Вы осознаете, чем рискуете, катаясь с искусственным диском? Например, случится так, что вы не сможете гонять с младшим сыном на велосипеде.

Е.П. Это ерунда. Все возможно. Я сильно прислушиваюсь к организму. C моей конструкцией мне может помешать только сильнейшая авария, которая ударит именно в позвоночник, либо падение после сложного элемента.

ELLE Вы только тем и занимаетесь, что отрабатываете сложные элементы.

Е.П. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Стану я инвалидом или нет — одному Господу известно. Поначалу, когда я начал кататься через три месяца после операции, у меня был сильнейший страх. Думал, что никогда не преодолею этот барьер. Боялся, что у меня вся конструкция из позвоночника вылетит. Меня же научили заново ходить, вставать с кровати, ровно садиться. Я не мог ногу закинуть через бортик ванной. Была катастрофа — это правда. Но я вспомнил девочку, нашу бобслеистку, которая получила сильнейшую травму на соревнованиях, — она заново научилась ходить. Прочитал книжку про Андре Агасси — это один из моих кумиров в спорте, у него были большие проблемы со спиной. Посмотрел фильм про Харламова. И я всегда равнялся на нашего Федю Емельяненко, моего большого друга. В мире есть очень сильные люди, и мне бы тоже хотелось быть образцом для подражания. И я вижу перемены. Сейчас на лед ведут много мальчиков с прическами, «как у Плющенко». Вижу, как смотрят на меня дети. Мне это нравится.

ELLE Как вы думаете, больше подстриженных под вас или под Ягудина? Все-таки был у вас ярчайший момент противостояния.

Е.П. Да. Я всегда говорил, что Леша был одним из моих самых сложных соперников. Он гениальный спортсмен. Но это ведь было в 2002 году, пора уже подзабыть. Есть новые герои — не хуже. Знаете, кататься еще 12 лет после Олимпиады 2002-го, на которой мы оба выступали... Наверное, все-таки больше подстриженных под меня. Леша хороший спортсмен, но в последний раз высказался, что не понимает, зачем я катаюсь. А что, обязательно для чего-то надо кататься? Он имел в виду — кто-то дал мне денег? Не судите по себе, говорите: я бы так не сделал. Сейчас Юна Ким, олимпийская чемпионка 2010 года, вернулась и уже выступила на чемпионате мира, хочет поехать на Олимпиаду. Или давайте возьмем Сару Хьюз, Тару Липински. Они в 16–17 лет выигрывали Олимпиады и быстро соскакивали со спорта. Рожали детей, катались в шоу. Раньше было — схватить медаль и убежать. Я же хочу изменить понимание — это не «молодой» вид спорта, можно смело продолжать кататься до 25–30 лет. Конечно, нужно больше разминаться, растягиваться. Все, что меня останавливает, — боль. 12 операций — это очень много.

ELLE Вы принимаете обезболивающие каждый день?

Е.П. Нет. Если тренировки только на вращение и на катание, то не принимаю. Если сложные прыжки — четверные, многооборотные, то без обезболивающих тяжело.

ELLE Мужчины, когда болеют, невыносимы. Даже если у них насморк. Когда у вас случались тяжелые операции, вы были ужасным человеком?

Е.П. Нет. Я относился к этому как к своей работе. Однажды на соревнованиях в Испании я пробил сухожилие и ждал «скорую» 40 минут. У меня уже начал палец отниматься. Это была первая серьезная история. Но я отнесся к ней положительно. Потом мениски были, пах... Тоже нормально. Это все ерунда. Самое тяжелое — спина. Выходить из этого было сложно, мне врачи давали наркотики — очень сильные обезболивающие. Были страшные боли. Спустя два месяца я вышел на лед, и меня шатало, качало, я не мог вращать два оборота. Стоял гигантский вопрос, смогу ли я кататься. Я прекратил думать о фигурном катании, собирался тренировать, заниматься бизнесом. Не мог ходить! Но мой хирург говорил: подожди, все пройдет. Я прислушивался к нему, и потихоньку становилось лучше. Спина, как оказалось, — самое главное в человеке.

ELLE Вы не смотрели фильм «Гонка» про противостояние гонщиков? Ники Лауда — педант и зануда и Джеймс Хант — игрок и любитель риска. Чей путь вам ближе?

Е.П. Я каждый день разный бываю. Могу быть как сейчас — на подъеме. А могу вообще ни с кем не разговаривать, уйти в себя и сидеть дома после тренировок.

ELLE В день соревнований вы какой?

Е.П. Закрытый. У меня свой настрой. Выключаю либо вообще не беру с собой телефон. Не разговариваю ни с кем — даже на разминке с тренером, только слушаю.

ELLE У вас есть недостатки?

Е.П. Какие-то есть, наверное. Но я не хотел бы о них говорить.

ELLE Они так ужасны?

Е.П. Я вспыльчив. Но быстро отхожу. И сам себя начинаю жрать. Порой это превращается в нехорошую историю.

ELLE Я читала, что вы не хотите, чтобы ваши дети занимались фигурным катанием. Почему?

Е.П. Это сложный и не особо оплачиваемый вид спорта.

ELLE Если фигурное катание не оплачивается, то что тогда оплачивается?

Е.П. Игровые виды спорта.

ELLE Плохие футболисты получают больше, чем хорошие фигуристы?

Е.П. Конечно. В 10 раз. Зарплата фигуриста — 30–50 тысяч рублей. У меня — 90. В любом игровом виде спорта — футбол, хоккей, волейбол, баскетбол — люди совершенно в других измерениях живут. Просто все боятся озвучивать это. Переживают, что на них неправильно посмотрят. Но на самом деле нужно менять систему. Со стороны государства сейчас много делается — катки построили по стране. Но этого недостаточно. Фигурное катание нужно сделать доступным видом спорта. Детские дома подключать, чтобы ребята занимались спортом.

ELLE Нашей стране вообще нужна Олимпиада? Может, эти огромные деньги, вложенные в нее, ­надо потратить на те же катки?

Е.П. Нет, Олимпиада нужна. Это престиж страны. У нас никогда не было нормальной Олимпиады.

ELLE А эта будет нормальная?

Е.П. Да. А почему ей быть ненормальной?

ELLE Столько страшных историй ходит о том, что происходит на олимпийских объектах.

Е.П. Все построится. У нас богатая страна. Просто воруется очень много. Это нужно пресечь серьезными «посадками». По 20–30 лет пусть сидят. А то 20 миллиардов сперли, год посидели, вышли и спокойно живут в Майами.

ELLE Когда вы последний раз поскальзывались на влажном полу или на улице?

Е.П. Зимой, наверное. Я же человек.

ELLE Чем дольше с вами разговариваю, тем больше сомневаюсь! Вы такой энергичный. В чем ваш секрет?

Е.П. Все зависит от окружения. Если вокруг близкие с хорошей аурой, то у тебя все будет в порядке. Это очень важно.

ELLE У вас одни мальчишки. Как вы их воспитываете, чему учите?

Е.П. Сыновей надо любить. Но с ними надо быть жестким — кнут и пряник. Нужно приучать ребенка, чтобы у него с детства была мечта. Мечтаешь — значит, есть цель. И к ней надо потихонечку добираться.

ELLE Жена пообещала родить вам еще детей после Олимпиады. Будет у вас девочка, какой вы ей дадите совет насчет мужчин?

Е.П. Я буду ее очень оберегать. Мужики — они такие! Знаю по себе. Однозначно она тоже будет спортсменкой.

ELLE Вы глава семьи?

Е.П. Конечно, а как же.

ELLE Обычно мужчина думает, что он глава, а на самом деле — нет.

Е.П. Я люблю прислушиваться. Даже требую иногда совета. Но, поразмыслив, делаю по-своему. Случается, делаю, что жена рекомендует, и этого не стесняюсь. Я очень хочу дочку, конечно. Кругом одни пацаны. Вообще с удовольствием родил бы еще троих-четверых.

ELLE Тогда вам никогда не закончить спортивную карьеру.

Е.П. Почему? Как раз для детей пожить.

ELLE А как прокормить такую ораву?

Е.П. Хоть государство и платит мало, но тоже крутимся-вертимся.