Серебряный призер чемпионата Европы Сергей Воронов к новому сезону подготовил интересные программы. Впервые в роли постановщика выступил Александр Жулин. О работе с Жулиным, конкуренции в сборной, хореографе из Большого театра, катании Лены Радионовой и, конечно, о тренере Этери Тутберидзе, без которой ученик не обрел бы второго дыхания, в интервью Сергея Воронова сайту ФФККР.

Успешный прошлый сезон создал хорошую стартовую площадку для нынешнего, что в определенной степени предъявляло высокие требования к постановке новых программ. Во всяком случае, они должны были быть не хуже, чем те, с которыми ты завоевал серебро чемпионата Европы. С чего началась работа?

С того, что мы с тренерами перебрали множество вариантов самой разной музыки. Хотели сделать программы кардинально новые. И в итоге Этери Георгиевна Тутберидзе предложила попробовать поставить программы у Александра Жулина. Саша согласился, и идея произвольной программы принадлежит именно ему.

Поначалу, честно говоря, я достаточно скептически отнесся к выбору блюза. Я и блюз? Я и что-то современное? Мне казалось, что из этой затеи ничего не получится. Но Саша не торопил. Включил музыку и попросил, чтобы я под нее просто покатался. В какой-то момент я увлекся, поделал какие-то вещи, и все присутствующие на тренировке в один голос заявили, что это здорово. В общем, меня заставили поверить, что в моем исполнении программа будет классной.

И ведь не ошиблись?

Это правда. На прошлой неделе после проката программы я получил много лестных отзывов от наших специалистов, в том числе от представителя техкома ИСУ по танцам на льду Аллы Викторовны Шеховцовой. И Татьяне Анатольевне Тарасовой программы понравились. Я откровенно рассказал Тарасовой: «Знаете, -- говорю, -- вы не поверите, но когда Жулин предложил блюз, то я ответил, что это невозможно». А Тарасова мне отвечает: «А знаешь, что в такой ситуации сделал бы Игорь Моисеев?» «Наверное, выгнал бы из труппы», -- говорю. «Вот именно», -- согласилась она.

Ты называешь программу «Блюз», но она состоит из нескольких музыкальных отрывков. И это не только блюз.

Да, там есть блюз, «Битлз» «ComeTogether», «Beatbox» и другие вещицы. Честно говоря, все это надо бы переписать. Так сразу не запомнишь. Главный герой – эдакий современный «раздолбай», мажор, денди, который получает кайф от жизни. Во всяком случае, когда я катаю эту программу, то представляю себя именно таким.

В этой программе ты исполняешь совершенно новые для себя танцевальные движения. Создается впечатление, что ты не просто катаешь, а танцуешь эту программу как на танцплощадке. Брал специальные уроки?

Скорее, вспомнил старые. В свое время, когда я тренировался у Николая Александровича Морозова, мы очень часто в Нью-Йорке ходили заниматься в танцевальный центр на Бродвее. Правда, у меня тогда плохо получалось. Я всегда стоял в последних рядах. Но зато это позволяло очень внимательно наблюдать, как другие двигаются. Кстати, в этой школе были очень хорошие преподаватели. Они ставили танцы для клипов Мадонны, Бритни Спирс… Конечно, я не мог повторить движения в точности как они, но смотрел, впитывал, запоминал, и в новой программе попробовал по-своему интерпретировать, перенести все это на лед.

Кроме того, летом с нами очень много работали наши хореографы Виктор Адоньев и балерина из Большого театра Галина Подтыкова. Молодая, амбициозная девушка, профессионал. Мучила, не жалела. Классический станок. Все упражнения из балета. Не стану скрывать, временами было тяжело, даже больно. Все тело ломило. Но на самом деле, такая работа дает большой плюс, потому что после нее на льду начинаешь легче ноги поднимать, какие-то другие элементы проще делать.

Наша балерина постоянно участвует в процессе, даже на раскатках: головы, руки, палец на ноге, на руке, дотянуть, поправить…. Чувствуешь над собой постоянный контроль. Конечно, все это работает, дает результаты.

Но возвращаясь к нашему разговору о Жулине, добавлю, что его большая заслуга в том, что он заставил меня пойти на риск, смог донести какие-то свои идеи.

А в чем был риск?

Риск состоял в том, что я мог и запороть эту программу. И я очень благодарен Александру Вячеславовичу, моим тренерам Этери Георгиевне Тутберидзе, Сергею Викторовичу Дудакову, что в итоге все получилось. И довольно-таки неплохо. А самое главное, что это действительно кардинально новая для меня программа, которая заставляет двигаться вперед в профессиональном плане.

Как шла работа над короткой программой?

Если с произвольной программой мы сразу определились, то с короткой было много разных вариантов. То мне не нравилось, то тренеры говорили, что это не то. И тут совершенно случайно я наткнулся на музыку Сен-Санса, и все сошлись во мнении, что она подходит лучше всего. Мое катание кажется легким, воздушным и одновременно энергичным, с напором.

На этот раз уже я спросил Жулина: «Посмотрите, как я смотрюсь в этой музыке?» И он ответил, что это имеет право на жизнь.

На прокатах в Новогорске собралась довольно сильная мужская компания. И со стороны казалось, что вы подгоняете друг друга. Я ошибаюсь?

Отвечу так: уровень мужского одиночного катания в мире – не просто высокий, заоблачный. И если мы не будем идти вперед, ва-банк, не станем рисковать, то ничего и не получится. Мне кажется, в нашей сборной все ребята это прекрасно понимают. И я не исключение. Если топтаться на месте, ставить типичные легко узнаваемые программы, не пробовать ничего новаторского, то это приведет к стагнации и регрессу. Признаюсь, я видел не все программы наших одиночников на прокате, потому что сам участвовал. Но однозначно могу сказать: все прибавили, все рискуют. Молодцы!

И еще я бы хотел сказать пару слов о катании Лены Радионовой. Я в восторге от ее новых программ. Это настолько круто! Программы разные – фламенко и концерт Рахманинова. И она в этих программах такая яркая! После проката я подошел и честно сказал: «Ленка, это так здорово!». Она заулыбалась. Возможно, даже не поверила. Но я-то понимаю, что стоит за этими программами. Сколько в них было вложено сил. Радионова не просто талант, она еще очень большой труженик. И я не стесняюсь сказать об этом.

Будем надеяться, что новый сезон наши спортсмены начнут с новыми силами. Но я немного о другом. Сегодня уже очевидно, что твой переход к новому тренеру был не напрасным. Несмотря на всякие прогнозы, ты до сих пор остаешься в фокусе внимания.

Когда в сборной находишься в такой уважаемой компании, то все это здорово подстегивает, мотивирует на дальнейшую работу. И в то же время накладывает определенные обязательства перед собой, перед командой, тренерами, родными. Я не имею права недорабатывать. Тем более, если для моих тренировок созданы все условия. Много льда. Зал. Разные специалисты...

Кстати, в Новогорске Татьяна Анатольевна мне напомнила историю двухлетней давности. Говорит: «Как же я была права, когда направила тебя к Этери». А я в тот момент был на перепутье, не знал, к кому идти. Вот и позвонил Тарасовой, спросить у нее совета. «Да, -- говорю, -- Татьяна Анатольевна, у вас все-таки глаз – алмаз». Она засмеялась.

На днях прочел интервью Максима Ковтуна, где он говорит, что у него самый лучший тренер, мол, так и напишите. Так вот мне очень понравилась открытость и откровенность Макса. И в свою очередь хочу сказать, что такого тренера как Тутберидзе у меня еще не было. И лучше тренера нет. Она потрясающий человек, замечательный специалист. Она заставила меня делать то, чего я никогда не делал раньше. За это ей респект и низкий поклон.

Без Этери Георгиевны у меня не было бы такого результата. Можно сказать, что тренер вдохнула в меня новую жизнь. Я будто помолодел. А недавно еще имидж поменял, сделал короткую стрижку и вовсе в пацана превратился. Тутберидзе в первый раз увидела, говорит: «Не понимаю и пока не могу привыкнуть к твоей прическе, но, по-моему, тебе семнадцать».

Это отчасти так и есть. В Новогорске вышли на тренировку: я, Адьян Питкеев, Морис Квителашвили, Гордей Горшков, Макс Ковтун, Костя Меньшов… Я поворачиваюсь к тренеру, говорю: «Этери Георгиевна, я что-то не понимаю, а кому тут 15, кому 26 и 31? Не понять. Выглядим все одинаково».

За лето что-то поменялось в твоей жизни вне спорта?

В университет пока не поступил. На личную жизнь времени мало остается. Но главное, что есть работа и близкие люди, которые окружают и верят, во многом помогают. Это для меня самое важное. Это моя крепость.

Ольга ЕРМОЛИНА