Итоги_№51_/_653_(15.12.08)

В минувшие выходные в южнокорейском городе Гоян-сити прошли финальные соревнования по фигурному катанию серии Гран-при. В каждом виде программы соревновались шестеро лучших спортсменов или пар. Россияне были представлены двумя дуэтами в танцах и парном катании. А вот сильных солистов и солисток у нас в этом сезоне не оказалось и в ближайшее время не предвидится. О положении в российском фигурном катании, об ответственности тренера и об отношениях с учениками в эксклюзивном интервью "Итогам" рассказал известный тренер Николай Морозов.

- Николай, вы ставите программы многим знаменитым спортсменам, вас называют самым востребованным хореографом в мире. Сколько стоит час вашей работы?

- Я не работаю по часам: со всеми моими спортсменами заключаю контракт. Да и программы сейчас ставлю уже гораздо меньше. Не то что пару лет назад, когда выдавал по семьдесят программ в год. А теперь отказываюсь работать с соперниками своих спортсменов. Для своих же короткая программа стоит 2,5-3 тысячи долларов, произвольная - 5,5-6 тысяч. Впрочем, бывают и исключения. Как-то у меня не получалось по времени приехать к Мишель Кван (американка, пятикратная чемпионка мира. - "Итоги"), и она предложила заплатить за неудобства около 20 тысяч долларов за программу. В среднем постановка программы занимает от двух дней до недели в зависимости от уровня подготовки спортсмена. Например, американке Саше Коэн поставил программу за два дня. А вот работа над полюбившейся всем программой под музыку из "Призрака оперы", которую два года назад "катал" мой воспитанник Дайсуке Такахаши, заняла очень много времени. Около полутора месяцев я только слушал музыку. Зато теперь могу сказать, что знаю о "Призраке оперы" все: не только саму музыку, но и какой оркестр играет ее медленнее, какой быстрее, какой инструмент преобладает в том или ином исполнении. Такахаши был полностью готов к программе. К слову, у моих воспитанников есть определенный стиль, на выработку которого уходит в общей сложности около двух лет.

- После чего воспитанник вас бросает...

- Тренируя фигуристов, ты думаешь, что они такие классные, вкладываешь в них все свои силы, улаживаешь их проблемы вне льда… А потом вдруг они уходят. Я два года тренировал Такахаши бесплатно, он жил у меня, ел-пил, оплачивал только постановку программ. Парень начал выигрывать, взял "серебро" на чемпионате мира, первое в истории японского фигурного катания, после чего я предложил ему оформить наши отношения в контракте. Он не согласился на мои условия, и мы расстались.

- Почему среди ваших учеников так много японских фигуристов? У них что - какой-то особый дар?

- У японцев в силу определенных анатомических особенностей тело для занятий фигурным катанием подходит больше, чем у американцев или европейцев. У них более короткие ноги, центр тяжести смещен несколько ниже, они устойчивее. Их тело само находит нужный ритм и амплитуду для прыжка, они меньше тратят энергии, остаются свежее к концу программы. Японскому фигуристу говоришь: "Иди прыгай", он идет и все в точности выполняет.

- С кем интереснее работать: с парами или с одиночниками?

- Я в чем-­то лидер, в чем-­то авантюрист и при этом очень амбициозен. Но, на мой взгляд, интереснее всего тренировать проблемных спортсменов. Мне нравится брать фигуристов в "разложенном" состоянии и вдохновлять их на большее. Работал я, к примеру, с канадской танцевальной парой Шэ-Линн Бурн и Виктор Краатц. Они были очень тяжелыми учениками, потому что раза три или четыре становились бронзовыми призерами чемпионата мира и ярлычок "вечных неудачников" как будто к ним приклеился. Даже при хорошем "прокате" они никак не могли выиграть. У таких спортсменов опускаются руки, начинаются травмы, депрессии… В итоге я добился того, что в 2003 году канадцы выиграли чемпионат мира. Другим своим достижением считаю призовое место украинских танцоров Елены Грушиной и Руслана Гончарова на Олимпиаде в Турине. Украина - страна, которая в фигурном катании веса не имела, ни о каких олимпийских медалях и речи не шло. Как, впрочем, мало кто верил и в японку Мики Андо, которая в 2006 году была шестнадцатой, а в 2007-м выиграла чемпионат мира.

- Когда Бурн и Краатц выиграли чемпионат мира, вам было всего 28 лет. Для тренера это юный возраст. Голова от успехов не закружилась?

- На это просто не было времени. Как только начинаются звездность и самолюбование, не важно, спортсмен ты или тренер, сразу начинаешь проигрывать. Проверено.

- Тренерская ноша тяжелее доли спортсмена?

- Когда сам выступаешь, несешь гораздо меньше ответственности. Катаешься, но не очень понимаешь, зачем. За тебя думает наставник. Когда ты тренер, в твоих руках судьба спортсменов. Хорошо, если их карьера складывается успешно, к ним приходят известность, заработки. А если нет, то жизнь ломается. И потому почти круглые сутки я если не физически, то в мыслях нахожусь на катке. Выдержать это может только человек, прошедший хорошую школу. Например, у Татьяны Тарасовой всегда был такой подход - она жила жизнью своих учеников. На мой взгляд, это и есть настоящий тренер. Порой кажется: все, что ты делал, рушится на глазах. И тогда только опыт помогает сохранить самообладание: "Спокойно, все наладится". Ученики должны видеть тренера всегда сдержанным и уверенным.

- Этому вы тоже у Татьяны Тарасовой научились? Считаете себя Тарасенком, как она называет своих воспитанников?

- Я мало у Татьяны Анатольевны тренировался. Зато мне удалось поработать с ней вместе в США, и за эти три года я очень многому у нее научился - одни только психологические приемы дорогого стоят.

- Используете их теперь на практике?

- Разумеется. Этим летом пришел ко мне очень талантливый фигурист Нобунари Ода, который из-за дисквалификации целый год не выступал. Начал тренироваться и на первом же турнире в короткой программе занял первое место. На следующий день - произвольная, и я понимаю, что все оставшееся время до старта он будет думать о том, как выиграть, перегорит и во время выступления наделает ошибок. Начни я его успокаивать, это только усугубило бы ситуацию. Значит, надо было сделать так, чтобы он отвлекся. Прихожу на утреннюю тренировку, он меня видит. Я спокойно разворачиваюсь и иду на улицу, минут пятнадцать курю. Возвращаюсь, он злой: как так, я не пришел вовремя на него посмотреть в день соревнований? Целый день он злится и не разговаривает со мной. Зато вечером выходит на лед и выдает "чистый прокат" - первое место. Или взять Мики Андо, которая весь прошлый год не хотела кататься. Ведь в Японии фигуристы гораздо популярнее, чем у нас в России. Это звезды первой величины! Что еще человеку надо, если в двадцать лет ты - чемпионка мира?! Ей хочется заняться своими делами, а ее заставляют тренироваться. На первых двух турнирах Гран-при она каталась отвратительно. Тогда я сказал, что тренировать ее больше не буду. Она занималась одна, сама себе включала музыку и пыталась мне доказать, что она лучшая. В результате Мики великолепно выступила в Японии, зал стоя аплодировал ей минут десять…

- Ревность между вашими спортсменами случается?

- А как же без нее, особенно при большом количестве учеников. Внимание нужно уделять всем. Но иногда разобиженный спортсмен, который хочет тебе что-то доказать, лучше, чем спортсмен, с которым у тебя хорошие отношения.

- А с российской федерацией фигурного катания вы в каких отношениях? Все ж таки конкурентов нам готовите.

- Думаю, в федерации уже смирились с тем, что я в основном работаю за рубежом. Вполне возможно, что кто-то чем-то недоволен. Сейчас в российской сборной на высоком уровне выступают только парники и танцоры, а среди одиночников нет фигуристов, которые могли бы соперничать с моими учениками. Но они появятся.

- Откуда такая уверенность?

- Российские фигуристы показали хорошие результаты на последней Олимпиаде. Это был пик. Сейчас последует небольшая пауза, потому что подготовка новых чемпионов займет время. На этапе Гран-при в Москве во время тренировок на катках в ЦСКА и Одинцове я увидел очень много талантливых детей. Успехи вернутся, другое дело, что в иных странах специалисты тоже не спят. Хорошие тренеры появились в Швеции и Финляндии. Когда такое было? А все началось с того, что много советских тре неров уехало за границу, и повсюду они делились своими наработками. Вот за рубежом постепенно и вырастили звезд, впитав все лучшее от нас.

- Зато мы сейчас сетуем на нехватку хороших специалистов.

- Дело не в количестве, а в нежелании тренеров учиться. Из-за огромного притока детей в секции они сегодня, вероятно, просто зарабатывают деньги.

- Где сейчас тренеру проще себя реализовать?

- Мне кажется, в России и Японии. Потому что только в этих странах существует такое понятие, как тренер-наставник. И если фигурист чего-то добивается, то всячески подчеркивается, что в этом заслуга и тренера. В этом есть какое-то благоговейное отношение к профессии. А вот если в Америке или Европе спросить фигуриста, как он прославился, он никогда не вспомнит своего тренера. Скажем, Фрэнк Кэролл, наставник Мишель Кван, известен лишь узкому кругу людей. Но если по стадиону пойдет сама Мишель, за ней ринется толпа фанатов. В Америке спортсмен выбирает тренера, причем у одного он может взять урок в понедельник, у другого - в среду, у третьего - в пятницу. В зависимости от квалификации тренера занятие стоит от 60 до 100 долларов. При этом ни один тренер ни за что не отвечает. А вот в нашей стране специалисты, воспитавшие чемпионов, не уступают им в популярности. Это приятная составляющая профессии.

- Но должна быть и некая дополнительная мотивация...

- В одном из интервью Татьяна Тарасова как-­то сказала обо мне: "Я сделала все в фигурном катании: не только вырастила чемпионов, главное, что я воспитала тренера". Мне было очень приятно это услышать. Я действительно знаю кое-что о фигурном катании - это касается соревнований, подготовки, каких-­то коммерческих тонкостей. Мне бы хотелось создать что-­то глобальное - открыть свою школу, например, где я мог бы делиться знаниями. Поверьте, жизнь меня многому научила, и я многому мог бы научить.

Инна Ковалева

http://www.itogi.ru/sport/2008/51/135780.html